Хаммам

Глава из книги А. Дачника "Баня. Очерки этнографии и медицины".

Избражение на заставке: Бани Роксоланы или хаммам Хюрем Султан в Стамбуле. Фотография: Griffindor.

Падение Византийской империи в XV веке привело совершению еще одного витка спирали истории превращения храмов в бани: как римские термы в свое время возводились на месте древних храмов, как византийцы после перестраивали термы в христианские храмы, так и в Османской империи после покорения Византии вновь принялись перестраивать христианские храмы не только в мечети, но и в общественные бани. Например, при завоевании Кипра, в столице Лефкосии (ныне турецкая часть Никосии в Северном Кипре) католический храм св. Георгия в 1571 году был перестроен в Бюйюк хаммам (Большой хаммам), а храм Девы Марии XIV века постройки превратился в хаммам Омерье. Оба хаммама существуют и функционируют в качестве общественных бань и поныне.

Христианам и иудеям Египта периода раннего средневековья не повезло с банями во время пребывания под властью исламской династии Фатимидов (Х – XII вв.) Например, по сообщению летописи врача Яхъи Антиохийского,  халиф Ал-Хаким Биамриллах (996 – 1021 гг.) в начале XI века приказал, чтобы в Египте на шеях христиан, когда они будут входить в бани, были надеты деревянные кресты весом в 5 ритлей (2500 г), а на шеях иудеев должны были находиться колокольчики, дабы они «отличались этим от мусульман». Затем он отделил бани евреев и христиан от бань мусульман и начертил над банями христиан кресты, а над банями иудеев — изображения обрубков (дерева)  [Розен В.В., 1883]. Однако достаточно быстро эти требования перестали выполняться.

Название «хаммам» («гаммам») произошло от арабского слова «хам» — «жарко». Архитектура хаммамов во многом заимствовала крестово-купольную компоновку византийских христианских храмов, перестроенных под общественные бани. Основная функция хаммама в исламских странах – ритуал очищения перед посещением мечети: «Аллах любит покаявшихся и любит очищающихся» [Св. Коран, 2:222].  Баня в жизни мусульманина, следующего заповедям чистоты, играет не менее важную роль, чем мечеть. Поэтому хаммамы строили рядом с мечетями.

Ислам подразумевает 7 видов чистоты верующего:
1. «Чистота рук»: Не брать чужого, не брать лишнего,  жертвовать нуждающимся, не совершать насилия или неправых дел.
2. «Чистота ушей»: не осквернять свой слух злобой, сквернословием, сплетнями  и пустой болтовней. 
3. «Чистота глаз»:  не желать чужой жены, чужого добра, не завидовать чужим успехам и богатству.  Нет греха, если взглянул раз – но если взглянул дважды – уже греховен.
4. «Чистота рта»:  не оскорблять себя сквернословием, бранью, ложью, пустой болтовней, хвастовством.
5. «Чистота тела и одежды»: соблюдать правила гигиены.
6. «Чистота мыслей»: избавление от иллюзий, несправедливых оценок, страстей, печали, злобы, зависти, гнева, ненависти, самодовольства. Страх и покаяние перед Богом. 
7. «Чистота души и сердца»: любить Бога и ближних. Нести в сердце веру и надежду.  Если сердце здорово – то и все тело здорово. Если сердце болеет, то болеет все тело.

В восточных хаммамах занимаются целительством: постановкой банок, кровопусканием (хиджама) и прижиганием. Бассейны в хаммамах были не в почете, так как купание в непроточной воде по мусульманским традициям приравнивается к купанию в собственной грязи. Директор Медицинского управления Египта французский врач Антуан Бартелеми Клот (Кло-Бей) (1799 – 1867) так отзывался о роли  бань в жизни Востока XIX века:
«Религия предписала Египтянам употребление теплых бань, и жаркий климат заставил их находить истинное yдoвoльcтвиe в исполнении этой заповеди пророка. Оттого Египтяне охотно и часто бывают в банях…  Многие ходят в баню два раза в неделю, иные раз, Некоторые реже. Есть люди, которые только купаются в бассейне и моются мыльною, благовонною водою. Мусульманам предписано ходить в баню после каждого сообщения с женою, и для смытия других нечистот... Почти все люди с состоянием имеют у себя в доме собственную баню. В самом деле, для них было бы очень неудобно часто водить в публичную баню многочисленное семейство.
Смотря на восточные бани с гигиенической точки, я полагаю, что oни должны быть спасительны в высшей степени: во-первых, потому что служат для поддержания опрятности, необходимой в такой стране, где жаркий климат, беспрерывный пот и пыль служат важными причинами нечистоты; во-вторых, потому что они предотвращают многие болезни, проистекающие в Египте, по большой части, от стеснения выдыхательных сосудов. Опыт, конечно, доказал обитателям Востока пользу бань в этом отношении. И потому, едва почувствуют они малейшую немощь, расслабление, сухость кожи и проч., тотчас же отправляются в баню, проводят там несколько часов и ходят туда несколько дней сряду. Этому обычаю они обязаны также излечением довольно важных болезней, как-то: коросты и проч., столь обыкновенных на Востоке. Причину уменьшения накожных болезней, лишаёв, проказы и т. п., производивших некогда столь ужасные опустошения, также должно приписать введению в употребление бань. Итак, бани восточных народов я почитаю одним из действительнейших средств их гигиены и желаю, чтобы употребление их распространилось во всей Европе. Что же касается до бань, существующих у нас до сих пор, то они только слабое подражание восточным. Вообще, расположение комнат в них очень дурно; в переходах из жара в холод не соблюдено ни малейшей постепенности, а о восточном «трении» нет и помина» [Клот А.Б., 1843].

Постепенность «переходов из жара в холод» в хаммамах традиционно обеспечивают  три температурных зоны:

1. Холодная (фригидарий), в которой расположена раздевалка, массажные кабинеты и комната отдыха. Здесь же вкушают еду и напитки. Бассейн из римского фригидария в хаммаме исключен.
2. Теплая (тепидарий), для отдыха после потения в горячей зоне, скраба кожи и омовения. В центре расположен  большой подогреваемый мраморный камень под названием  göbek taşı (чебек-таши или камень живота) чтобы  посетители могли на нем прогревать свое тело  и потеть. На камне делается традиционный турецкий банный массаж. Одна из самых любимых турецких поговорок гласит: «Пусть чебек всегда будет горячим!»
3. Горячая зона – кальдарий и парная под куполом (лаконикум), где расположены открытые и приватные места для парения. Температура воздуха в парной составляет 42-47°C, но может достигать и 60°C. Влажность воздуха может составлять от 90 до 100% относительной влажности [1].

Русский журналист Михаил Трофимович Каченовский (1775 – 1842) так описал турецкие хаммамы:
«Бани сии очень походят на теплицы древних: это большие каменные здания, обложенные мрамором или гипсом; в сводах оставлены отверстия, которые накрываются стеклянными колоколами, пропускающими лучи света внутрь храмины и обеспечивающими от нескромности любопытства. Комнаты запираются двойными дверьми войлочными; сею предосторожностью удерживается в них степень теплоты, для каждой особо предназначенная, на тот конец, чтобы переход из свежего воздуха в нагретый был менее чувствителен.Сделанная близко под полом огромная печь натапливается снаружи, и в ней огонь горит беспрестанно. Мраморные плиты закрывают находящийся под ними котел с кипящею водою. От котла проведены в стены трубы, которыми выходит пар над сводом бани. Посредством других труб, также сокрытых в стене, доставляется горячая вода внутрь здания. В банях сих искусственным образом построения теплота до того увеличивается (от 30 до 40 градусов по Реомюрову термометру - то есть 37,5 – 50 градусов по шкале Цельсия), что скинувши платье во внешней комнате, не иначе можно войти в другую, как остановившись на минуту между войлочными дверьми и приготовив свою грудь к перенесению жара. Потом, входя в настоящую баню, опять нужно употребить ту же предосторожность. Первым действием столь сильного жара бывает испарение, которое тотчас ручьями польется из скважин тела; несмотря на то внутри бани кругом и на средине сделаны мраморные лавки и лежанки. На известных расстояниях есть чаны мраморные же, в которые наливается посредством кранов вода холодная или горячая, по произволению. Турки не любят погружаться в воду, но моют обыкновенно разные части тела порознь и посредством обливания. Пол бани до того разгорячается, что иначе ходить по нем не можно как в высоких башмаках деревянных». [Каченовский М.Т., 1813].В отличие от римских терм хаммам имеет две половины – мужскую и женскую. Однако не во всех странах хаммамы имели территориальное деление. Для женщин выделяли специальные отдельные дни для посещения хаммама, либо (Египет) для женщин в общественных банях определяли вторую половину дня. В Турции по большей части строились особые бани для каждого пола. Но  были и такие бани, в которых мылись  попеременно женщины и мужчины, первые днем, а последние – вечером.

Прислуживали в хаммамах мужчинам только мужчины, а женщинам – женщины. (Как мы узнаем ниже, в соответствующей главе, в общественных банях средневековой России все было гораздо интереснее).  Для женщин Востока хаммамы служили своеобразным клубом для общения и отдыха, одной из главных радостей в жизни. Русский врач и путешественник Артур (Артемий) Рафалович (1816 –1851) так писал  о месте общественных бань в жизни египетских женщин: «На Востоке баня служит прекрасному полу местом увеселений и визитов; знакомые там собираются, потчуют друг друга сластями, хвастают одна перед другою нарядами, толкуют о своих и чужих делах, и таким образом проводят многие часы в беседе и забавах. Во время нахождения женщин в бане, хозяин привешивает к наружному входу с улицы цветной платок или коврик, который служит предостережением, чтобы мужчины нечаянно не заходили. Впрочем нравами дозволено в это время пускать в баню стариков, музыкантов слепых, которые занимают дам пением и игрою»[Рафалович А., 1850].        

Точно такую же роль общественные бани занимали и в жизни турецких женщин. Журналист М.Т. Каченовский очень точно  обрисовал женских мир турецких хаммамов:
«Почти никогда не имея случаев быть в обществе, они пользуются сим временем; стараются щеголять всем посреди своих приятельниц, усиливаются превзойти одна другую блеском пышности и природною красотою, и сие торжество иногда бывает для них предвестием другого приятнейшего, которое ожидает их в гареме…
Баня является для нее самым дорогам и любимым воспоминанием. Баня — это ее мир, ее опера, ее салон. Без покрывала, без всяческого стеснения она может демонстрировать здесь открыто свою красоту, хвастаться перед завистливыми соперницами украшениями, богатой одеждой, драгоценностями, а также телесными прелестями. Здесь она может быть сама собой, что не всегда позволяется ей в гареме или в присутствии супруга. Здесь, в бане, она беседует, шутит и смеется, совершает туалет, принимает гостей и наносит визиты, блещет умом и черпает из источника злословия.
Вполне естественно, что пять законодательниц очень расхваливали и рекомендовали баню. Они старались доказать, что посещение бани — такое же достойное дело для достижения вечного блага, как и посещение мечети. Баня занимает первое место в важнейших событиях жизни. Сюда приходят после родов, до свадьбы, здесь проходит большая часть всех празднеств… женщины сидят в бане часов по пяти и шести, и посещают их весьма нередко. При входе опоясывают себя бумажным или шелковым передником, закрывающим наготу от грудей до ног. Женщины проводят самые приятнейшие часы жизни своей в бане: там оне наряжаются…
Они употребляют также некоторой род глины, называемой от, весьма редкого свойства, для истребления на теле излишних волосов, в следствие правила всеми Магометанами строго наблюдаемого, сколько по внушению веры их, столько же и для опрятности.
Они моют и чистят волосы свои пахучим мылом и особенным родом земли смешанной с розовыми листами; потом чешут их, разделяют весьма искусно на косички и намащают благоухающими влагами; обрезывают себе ногти, приготовляют все нужное к убору, и наконец переходят из бани в комнату не столь жаркую (у Римлян tepidarium). Там на чистых и мягких постелях наслаждаются они отдыхом приятнейшим и необходимо нужным после омовения, отворившего все скважины тела и ослабившего все фибры.
Им подают освежительные напитки и кофе: а когда женщины, пришедши целым обществом, нанимают для себя на весь день комнаты бани, то оне приказывают приносить туда обед, и проводят время до вечера, наиболее занимаясь нарядами, для которых Турчанки расточают все, что ни находят изящнейшего в природе, искусстве и богатстве» [Каченовский М.Т., 1813].

Как же мылись в хаммамах?  Приведем описание египетских общественных бань, сделанное доктором Клот-Беем в XIX веке:

«Первое отделение при входе называется меслюкх. Около стен устроены диваны, на которых приходящие оставляют свое платье. У кого есть часы, деньги или сабля, тот при входе вверяет их банному сторожу (маллим).
Раздавшись, обвивают себе чресла полотенцем, надевают деревянные сандалии и идут в баню сквозь множество узких переходов, постепенно приучающих тело к жару, которого, без этой предосторожности, невозможно вынести.
Баня состоит из залы со сводами, которой стены и пол обложены мрамором. Облака пара, восходящего над бассейном теплой воды, образуются беспрерывно и мешаются с приятными испарениями благовоний, там сжигаемых. Лежа на сукне, опустив голову на небольшую подушку и принимая какие  угодно телоположения, посетитель окружен благовонными облаками, которые, виясь вокруг тела, растворяют все его поры.

Когда, после нескольких минут этого сладострастного покоя, приятная влага разольется по всему телу, банщик начинает трение. Сперва он тихо разминает члены. Потом, когда они получат необходимую гибкость, заставляет суставы хрустеть и так сказать месит своими пальцами тело, нежно к нему прикасаясь. При этой операции, которая кажется ужасной и пугает неопытных (хотя не было еще примера, чтобы она повела к чему-нибудь неприятному), самая шея должна щелкнуть два раза. Расправив все суставы, банщик трет подошвы чем-то в роде тёрки, сделанной из обожженного, твердого и ноздреватого кирпича, а прочие части тела шерстяною суконкою, известною под именем риса. Во время этого сильного трения, кажется, будто кожа отделяется от костей; с тела, облитого потом, грязь падает маленькими, продолговатыми свитками; малейшие частицы, засорившие поры, уносятся суконкою, и кожа становится гладкою и мягкою, как атлас. Невозможно вообразить себе всего количества нечистот, извлекаемых рукой банщика из тела самого опрятного человека, принимающего обыкновенные ванны.

Далее, посетитель входит в комнату, где тот же банщик льет ему на голову пену благовонного мыла и снова трет его связкою пальмовых волокон, похожих на щетину и называемых лифом. Потом, посетитель садится в бассейн из теплой воды; по выходе оттуда, ему обвертывают голову и тело большими полотенцами, и он возвращается в первую залу. Там, положив на тюфяк, покрывают его чистым бельем и обсушивают его тело посредством нового трения. Таким образом, он проводит полчаса в сладостном изнеможении, пьет кофе и курит табак. Наконец, он одевается, и, если захочет, платье ему подают окуренное алоем.

После восточной бани, по всему телесному составу разливается какое-то сладостное, невыразимое словами ощущение. В это время чувствуешь в себе необыкновенную гибкость и легкость, как будто с тела свалилось тяжелое бремя. В это время, точно будто возрождаешься к новой жизни, дышишь блаженством очищенного существования — блаженством, которое сознают ум, сердце и все части нашего тела» [Клот А.Б., 1843].

Однако восточные бани Египта XIX вызывали у русских путешественников не столь однозначные эмоции. Врач Артемий Рафаилович писал:  «Восточные бани… действительно можно считать самыми приятными и сибаритскими, не разделяя, впрочем, восторженных о них отзывов некоторых путешественников… Но в Египте неопрятность и сознание окружающих вас ужасов отравляют всякое наслаждение для Европейца, мало-мальски брезгливого: идешь туда только по необходимости, а не для удовольствия, находимого в этих банях коренными жителями края, на воображение которых исчисленные гадости действия не производят».

Египтяне-мусульмане первой половины XIX века  верили, что джинны (злые духи, бесы) больше всего любят селиться именно в бане. Поэтому перед входом следует попросить о защите против злых духов и переступить порог с левой ноги. По той же причине в бане не следует молиться и читать Коран [Лэйн Э. У.,1982].

По мнению русского врача, много путешествующего по странам Востока, лучшие в XIX веке по удобствам, роскоши и опрятности хаммамы находились в Константинополе: «Из всех посещенных мною в Турции, Египте, Иерусалиме, Дамаске, Алеппе, Тунисе и Алжире, лучшие находятся в Константинополе, сколько по обширности и роскоши зданий, столько по чистоте и опрятному содержанию, и в этом отношении египетские бани с ними никак не могут сравниться.
Устройство и внутреннее расположение их, впрочем, везде на Востоке следует одному, довольно однообразному плану. С улицы прямо входите в большую залу, обыкновенно с высоким куполом, поддерживаемым мраморными колоннами; пол каменный или мраморный же с разноцветными узорами; средину залы занимает фонтан с бассейном, в котором полощут белье (эддэ), развешиваемое потом на веревках, протянутых от одной колонны до другой. Пространство между колоннами и стенами залы несколько выше остального пола, аршина на полтора, и образует галерею (ливан) с досчатым полом, который покрывается циновками. Там лежат тюфяки с подушками и простынею для отдыха по выходе из бани.

В этой первой зале сидят хозяин (маалэм) и банщики, и раздеваются посетители; платье связывают в узел, и деньги, часы и т. п. вручают хозяину, запирающему их в шкапик и отвечающему за них. Раздеваетесь вы на отведенной вам постели, потом слуга (ливанги) обвязывает вам голову двумя белыми салфетками в виде чалмы, накидывает другую салфетку на плечи и опоясывает вас синим передником (махзам). Надев на ноги деревянные туфли (кубкаб), вы входите оттуда в другую комнату (бэит-ауэль) поменьше, порядочно натопленную, в которой остаетесь несколько минут, чтобы привыкнуть к жару; тут вам обыкновенно подносят трубку или наргилэ (Наргилэ — особый снаряд для курения табака, употребляемый на Востокe; дым в нем проходит через сосуд с водою и длинный витый чубук. В Турции наргилэ называют шише, в Персии — кальан, в Индии — хука и т. д. Табак употребляется в них только ширазский, известный под названием тэмбэкэ).
Отсюда отправляетесь в соседнюю залу (харара), сильно нагретую; она вымощена мрамором, коим обложены также и стены; потолок устроен в виде низкого купола со многими круглыми отверстиями, покрытыми снаружи стеклянными, белыми или цветными, колпаками, чрез которые проходит или, точнее, цедится свет слабый и приятный для глаз.
Средину харары занимает круглый и большой, но невысокий мраморный стол, под которым снизу топится зала;сняв с себя все салфетки за исключением передника, ложитесь вы навзничь на этот стол, и тогда слуга (мукэи-сати — в Константинополе это почти всегда молодые мальчики, в Египте люди взрослые, и нередко старики с белою бородою), совершенно голый, в синем переднике, начинает вас ломать и «месить» (тактак), вытягивает и выправляет все суставы, сжимает мускулы и т. п. Продолжив это несколько времени, он кладет вас потом ничком, сам становится ногами или коленами вам на спину, водит сжатым кулаком вдоль станового хребта — одним словом, гнет и коверкает вас елико возможно, что для непривыкшего не совсем приятно. По окончании этой утомительной операции, вы слезаете со стола и располагаетесь на полу у стены, в которой в разных местах находятся медные краны для горячей и холодной воды, и небольшие мраморные бассейны (ханафие). Банщик надевает на правую руку черную рукавицу из грубой шерстяной материи, и трет ею всю кожу с ног до головы, отделяя, таким образом, неимоверное количество грязи, даже с тела, кажущегося совершенно чистым, и у особ часто принимающих ванны обыкновенные; после этого он покрывает вас густою мыльною пеною, с помощью пучка сушеных финиковых тычинок, или внутреннего губчатого состава особого рода тыкв (луф), и, наконец, обливает вас несколько раз горячею водою. В заключение вы опускаетесь в большой общий каменный бассейн (магтас), вместе с прочими купающимися. В магтас сверху льется тонкая струя горячей воды, и такая же струя снизу уходит, так что вода в нем возобновляется весьма медленно; между тем в этот бассейн садятся всегда несколько человек вместе; они плюют и харкают в воду; у многих на одной или обеих руках открытые фонтанели, до которых Египтяне большие охотники; у других нередко любострастные язвы или сыпи, струпья на голове и т. п. Бани в Египте (в константинопольских я не встречал общих бассейнов) служат поэтому деятельным фокусом передачи разных прилипчивых болезней, к чему весьма содействуют и упомянутые рукавицы: их хотя и полощут в воде перед употреблением, но так небрежно, что в промежутках ткани всегда остаются струпья и нечистоты; не говорю уже о циновках и тюфяках ливана, на коих прыгают и ползают разные насекомые... По выходе из бассейна вас кутают в cyxие салфетки и проводят в первую залу, которой температура гораздо свежее харары и, особенно зимою, производит на разгоряченную и размягченную кожу весьма ощутительное впечатление холода. Там вы ложитесь на прежде отведенную вам постель; для утоления чувствуемой обыкновенно сильной жажды или сухости во рту и в горле, вам подают стакан ароматной сахарной воды (шарбат) или лимонаду, потом трубку и кофе, приготовляемый тут же на очажке, и слуга вновь начинает месить ваши мускулы и оконечности сквозь простыню, которою вы накрыты. В это время человек точно чувствует весьма приятную усталость и род изнеможения, сопряженного с удовольствием; иногда засыпает на несколько минут и по пробуждении все членосоединения, все части тела кажутся как будто крепче, гибче, свежее, двигаются как-то свободнее и легче, а кожа чрезвычайно гладка и мягка. [Рафалович А., 1850].    

Массажу в восточной бане всегда уделялось особое внимание. Знаменитый английский востоковед и переводчик «1000 и одной ночи» Эдвард Лейн (Мансур-эффенди) так описывал восточный массаж в банях: «… посетитель либо садится на мраморное возвышение у фонтана, либо ложится, подстелив простынку, на ливан, либо устраивается у бассейна с горячей водой. Там над ним производят первую операцию. Сначала банщик разминает ему все суставы, до самых мелких, причем с замечательной силой. Он с хрустом выкручивает и выламывает суставы, трещат даже позвонки, буквально сворачивает голову, вращая ее то в одну, то в другую сторону. Надо сказать, что с непривычки становится довольно страшно. До хруста выкручивают уши, нещадно рвут и ломают руки и ноги. Однако все это проделывается с таким мастерством и ловкостью, что ни о каком повреждении и речи быть не может. Цель этой операции — сделать суставы гибкими, податливыми. Потом банщик разминает мускулы и обрабатывает теркой подошвы ног. Терка делается из обожженной глины и бывает двух видов: грубая, пористая, с бороздками и более гладкая, из мягкой глины, поверхность которой искусственно огрубляют. Все терки темные, почти черного цвета. Терки для женщин оправляют чеканным серебром (естественно, что рабочая поверхность остается открытой). Грубые терки совершенно незаменимы для тех, кто не носит носков, а таковы почти все жители Египта. Терки помягче — для более нежной кожи, ими также проводят по рукам и ногам, чтобы сделать кожу гладкой и эластичной. Затем приступают к растиранию тела. Делается это с помощью маленького мешочка из очень грубой шерсти…» [Лэйн Э. У.,1982].

Хаммамы известны у крымских татар и волжских булгар.

К оглавлению книги А. Дачника "Баня. Очерки этнографии и медицины".